Рабочий класс на старте XXI века «Круглый стол» в редакции газеты «Правда»

В жизни Коммунистической партии
Российской Федерации предстоят два серьёзных события. В конце октября состоится
пленум Центрального Комитета КПРФ, посвящённый совершенствованию
идейно-теоретической работы в нашей партии. Есть все основания предполагать, что
одной из важнейших его тем станет становление рабочего класса и рабочего
движения. А на конец ноября намечен II Всероссийский съезд представителей
трудовых коллективов. Участники проходившего на днях «круглого стола»,
организованного редколлегией газеты «Правда», тоже собрались для того, чтобы
обменяться мнениями по животрепещущим проблемам: каков сегодня российский
рабочий класс, каковы его социальные интересы, как он видит своё место в
современном обществе? Совместно искали ответы на эти и другие вопросы слесарь
Дмитровской трикотажной фабрики (Московская область) кандидат в члены ЦК КПРФ
А.В. Парфёнов, мастер производственного обучения питерской «Северной верфи»,
член Центральной контрольно-ревизионной комиссии КПРФ И.М. Маст, председатель
Совета рабочих и служащих города Калуги А.А. Родионов, секретарь
Краснопресненского райкома КПРФ столицы Ю.А. Политухин, молодой рабочий
Калужского пивоваренного предприятия С.А. Ивченко, инструктор Московского
горкома КПРФ П.В. Лыткин. В «круглом столе» также участвовали главный редактор
газеты «Правда», член Президиума ЦК КПРФ Б.О. Комоцкий и политический
обозреватель «Правды» В.В. Трушков.

«Правда» — газета
рабочего класса

Дискуссию на «круглом столе» открыл
вступительным словом Б.О. Комоцкий:

— Ситуация в современном российском
обществе такова, что, с одной стороны, только рабочий класс может стать той
силой, которая своими действиями изменит общественно-политическую систему, с
другой — рабочее движение находится в России только на ранней стадии своего
развития. Даже в рядах КПРФ доля рабочих невелика. В нашей фракции в
Государственной думе рабочих сейчас нет. И не потому, что кто-то пытается их
оттеснить, а потому, что среди них пока не видно политических фигур, которые
широко известны населению, чтобы возглавлять списки региональных групп, чтобы
своим авторитетом привлекать голоса избирателей. Рабочие крайне редки и среди
вожаков непарламентской работы партии.

Теоретически такую ситуацию можно
объяснить: именно так ведёт себя пролетариат во время реакции, которая
наступает после победы буржуазии. Два десятилетия назад буржуазия, конечно же,
одержала победу. У нас принято говорить о шоковой терапии в экономике. Но в
начале 90-х годов прошлого века народ перенёс шок во всём. В общественно-политической
жизни — тем более. Едва оправившись к концу 1995 года, когда после выборов в
Государственную думу второго созыва коммунисты стали самой крупной
парламентской фракцией, в 1998-м рабочий класс испытал новый шок — шок дефолта.
С тех пор, к сожалению, пошли на убыль наиболее активные формы рабочего
протеста, прежде всего — стачечная борьба. Этим воспользовались Кремль и
прокремлёвская «Единая Россия». Как только «единороссы» получили контроль над
Государственной думой, они провели антирабочий Трудовой кодекс. Затем пошли
бесконечные поправки к нему, и каждая из них несла с собой ещё большее
ограничение возможностей работников наёмного труда в борьбе за свои права и
интересы. «Правда» не раз писала, что стало почти невозможно провести законную
забастовку.

И всё же сегодня можно увидеть локальные
проявления рабочего движения. Об акциях рабочего протеста почти еженедельно
сообщает на страницах нашей газеты наш петербургский корреспондент Ольга
Яковенко. Информации ростовского корреспондента Натальи Крюковой также
убеждают, что на Дону рабочий класс начинает серьёзно заявлять о готовности
отстаивать свои интересы. Всё минувшее лето Омск следил за тем, как защищали
свои права работницы местного хладокомбината. Наш корреспондент Дмитрий Гутенёв
регулярно сообщал о борьбе женщин, производящих сладкое мороженое, против своей
горькой жизни. Как только в Новокузнецке был возрождён Совет рабочих комитетов
Кузбасса, наша газета, причём самой первой, сообщила об этом нерядовом событии.

Для «Правды» рабочая тема является приоритетной.
И это понятно: наша газета родилась 100 лет назад как рабочая газета. Поэтому
как только в начале этого десятилетия стало заявлять о себе, пусть и очень
скромно, рабочее движение, в «Правде» появилась рубрика «Рабочий фронт». Когда
Институт социологии Российской академии наук провёл социологическое
исследование на предприятиях горно-металлургической промышленности, «Правда»
тут же дала своё осмысление его результатов.

Но нам важно знать мнение самих рабочих
о настроениях в своей среде. Нам важно знать позицию тех партийных активистов,
которые постоянно общаются с рабочим классом. С этой целью и проводится наш
«круглый стол». Этими соображениями и определялся его состав. Желаю
плодотворной, творческой работы нашему «круглому столу», который будет вести
политический обозреватель «Правды» доктор философских наук профессор Виктор
Васильевич Трушков.

Рабочий класс без
прикрас

В.В. Трушков: Думаю, участники нашего
«круглого стола» способны убедительно ответить на странный, но живучий вопрос:
есть ли в сегодняшней России рабочий класс?

А.В. Парфёнов: Конечно, есть. Но нельзя
не видеть, что он сокращается. Фабрика, на которой я работаю, прежде называлась
Дмитровской перчаточной фабрикой, а теперь это — «Дмитровский трикотаж».
Сменилось не только название: в советскую пору там работало более 1000 человек,
три года назад — 300 работников, а сейчас осталось чуть больше 100 человек.

Ю.А. Политухин: Сердцевиной рабочего
класса в советские годы было машиностроение. Сейчас оно разрушено. И не только
в Москве, но и по всей стране. Власть от рабочего класса старается избавиться
не только в столице, но и во всех крупных городах. А машиностроительная
промышленность была сосредоточена именно в крупных городах. Но если она там
разрушена, то и рабочий класс, который в ней был занят, исчез.

П.В. Лыткин: Захватив власть в экономике
и политике, капиталисты стремятся вытеснить рабочий класс прежде всего из
столицы. Вот, думаю, главная причина, почему из Москвы переведены в города
Подмосковья, а то и совсем закрыты многие сотни предприятий (а счёт идёт именно
на сотни, а то и на тысячи). Власть не без оснований считает рабочих
потенциально опасным для себя классом.

Основная проблема, которую коммунистам
предстоит решать в ближайшей перспективе, — сохранить рабочий класс. Под этим
углом зрения надо смотреть и на безработицу. В Российской Федерации, даже по
официальным данным, начиная с 1994 года не было ни одного года, когда
безработица не достигала бы минимум 4 миллионов человек. Зато бывали годы,
когда она составляла 10 миллионов. Если же опираться на неофициальные данные,
то там можно найти цифры в 30 миллионов человек.

Ю.А. Политухин: Откуда у вас такие
цифры? Они не соответствуют действительности.

В.В. Трушков: Такие цифры действительно
можно встретить. Недавно американский институт Гэллапа объявил, что в России
армия безработных превышает 20%. Но источники таких данных — три П: пол, палец,
потолок. Лукавцы, дающие подобные сведения, знают, что в России им никто не
поверит, но они и предназначены не для России, а для экономической борьбы с
Россией, для противодействия международному торговому сотрудничеству с нашей
страной.

А если поверить данным Росстата, что
сегодня около 5 миллионов безработных, то это означает, что двенадцатая часть
экономически активного населения страны оказалась «лишними людьми». Но по
своему социальному и экономическому положению они не перестали быть наёмными
работниками, так как не попали в разряд работодателей. Более того, капитал их
по-прежнему эксплуатирует, но теперь уже коллективно, всем классом, так как
благодаря безработице имеет возможность устанавливать зарплату значительно ниже
стоимости рабочей силы.

П.В. Лыткин: Но я хочу обратить внимание
на другое следствие высокой безработицы. Наличие мощной резервной армии труда
(а я не сомневаюсь, что Росстат занижает данные по безработице и в Москве, и во
всей стране) делает невозможным проведение забастовок.

В.В. Трушков: Тему забастовок мы сегодня
наверняка не обойдём.

А.А. Родионов: В Калуге говорить о
сокращении численности рабочего класса не приходится. Там в последние годы
появилось несколько новых предприятий. Прежде всего — заводы по сборке иномарок.

Ю.А. Политухин: Но это же не
машиностроение, а отвёрточное производство.

А.А. Родионов: Сейчас патриоты типа
Проханова даже утверждают, что немцы на своих автозаводах научат калужан
культуре. Нет иностранцам дела до культуры наших рабочих. Они бесплатно
получили землю, им проложили коммуникации, а за счёт дешёвой рабочей силы они
получают сверхприбыль. Они хотя бы один спорткомплекс построили, хоть бы один
парк разбили?.. Ничего этого нет. Но применяемая организация труда не позволяет
формировать рабочие коллективы, полностью лишает рабочего свободного времени,
ему некогда даже с детьми в семье заниматься.

Спрашиваю рабочих: какой режим труда у
вас? Отвечают: четыре дня рабочих, пятый — выходной. Разве это нормально?! К
тому же при таком режиме только раз в месяц выходной рабочего совпадает с
выходными других членов семьи. Никто не учитывает и время, затрачиваемое на
доставку на работу. Рано утром автобусы начинают собирать рабочих со всей
области… Но ради выживания люди редко возмущаются постоянно нарастающей
эксплуатацией их труда.

И всё же лёд трещит,
хотя ледоход ещё не тронулся

И.М. Маст: Разговоры о том, что нет
рабочего класса, несерьёзны. Те, кто так говорит, обычно подразумевают не
исчезновение пролетариата, а совсем другое: уровень его социально-политической
зрелости. И это действительно серьёзная проблема.

А.В. Парфёнов: Я хотел бы вспомнить на
примере своего коллектива отношение рабочего класса к КПСС и Советской власти.
Это важно для того, чтобы точно анализировать его сегодняшнее отношение к
коммунистам.

В.В. Трушков: Полностью с вами согласен.
Как говорят медики, чтобы точно поставить диагноз, надо знать историю болезни.

А.В. Парфёнов: На рубеже 80—90-х годов
на нашей фабрике влияние КПСС существенно ослабло. В первой половине 90-х годов
сторонникам Советской власти в дискуссиях с либерально настроенными людьми
приходилось очень туго. А речь идёт о дискуссиях именно среди рабочих. Их
особенностью было то, что социалистическую позицию занимало прежде всего
среднее звено: техники, бригадиры, мастера, начальники смен, участков. Они тоже
по сути своей были рабочими, но быстрее и лучше поняли, к чему идёт страна, и
потому были активны в своём отстаивании социализма. Я как коммунист получал
тогда поддержку прежде всего от них.

А.А. Родионов: Новое в сегодняшней жизни
рабочих в том, что меняется их отношение к власти и к Компартии. Появилось
сочувствие к позиции коммунистов. Веры в то, что КПРФ одержит победу, ещё нет,
но сочувствие уже появилось. Нет пока и массовой готовности протестовать, защищая
свои интересы.

В.В. Трушков: Сергей Анатольевич, а
какие настроения у рабочей молодёжи?

С.А. Ивченко: Я работаю на Калужском
пивоваренном заводе помощником оператора.

Ю.А. Политухин: И сколько там
работающих?

С.А. Ивченко: Больше тысячи человек.
Наше предприятие — головное в сети пивоварен Калужской области. Понятно, что
большинство на нём — рабочие. Если ставить вопрос о рабочей солидарности, то в
среде наших рабочих о ней говорить трудно. Куда заметнее проявляется
расслоение. Помощники операторов общаются только между собой, операторы уже
редко с нами вступают в беседы. Но с операторами не хотят общаться помощники
мастеров. А мастера ни с кем, кто по положению ниже их, не хотят иметь дела.
При такой раздробленности коммунистам трудно работать.

Политические взгляды молодых рабочих
складываются за пределами предприятия. До сих пор преобладают
антикоммунистические настроения. Приходится слышать такие объяснения: всё
дело-де в телевизоре. Но в Калуге есть предприятия, на которых профсоюзы
организуют акции протеста, когда рабочие требуют повышения оплаты труда. А ведь
они тоже смотрят телевизор, и специальных программ для них не показывают.

Много молодёжи с нашего предприятия
живёт в общежитиях. Комнаты в них получили ещё наши родители. Ясно, что и они,
и их уже взрослые дети своим жильём недовольны. И это недовольство нередко
переходит в критику Советской власти.

И.М. Маст: Старшее поколение хорошо
помнит о массовом жилищном строительстве в СССР. Например, для рабочих (прежде
всего для рабочих), ИТР и служащих «Северной верфи» в советские годы были
построены многочисленные дома. Правда, нынче молодёжь с недоверием смотрит на
меня, когда говорю, что через восемь лет после женитьбы я, сварщик, получил
трёхкомнатную квартиру.

А.А. Родионов: А я вспоминаю тюменский Север.
В начале 70-х годов, когда добывали первую нефть, и геологи, и нефтяники, и
строители жили в балках. Но когда через 10 лет приехал, то на их месте уже были
новые города.

И.М. Маст: Проблему
социально-политической зрелости рабочего класса невозможно свести к одной
какой-то причине. Я назвал бы три.

Первая: советский рабочий класс в
течение 70 лет не имел опыта острой классовой борьбы с работодателями.
Советское государство старалось не давать поводов для такой борьбы. И мы
правильно видели в этом достижение советского строя. Но сейчас, после
реставрации капитализма, вчерашний плюс обернулся минусом.

Второе: вся капиталистическая система
стремится всеми средствами препятствовать формированию классового сознания
рабочих. Перед августовской контрреволюцией 1991 года я работал секретарём
парткома «Северной верфи». В советскую пору все — и партийная организация, и
профсоюз, и администрация — старались, чтобы каждая бригада была дружным
коллективом. Взаимопомощь была нормой отношений на предприятии. А теперь всё
коренным образом изменилось. Бригады, в которых сохранились прежние отношения
взаимопомощи, стали редкостью. Их под разными предлогами администрация
старается разрушить. В одних случаях это делают тихо, без конфликтов: переводят
рабочих на другие участки под предлогом их укрепления. А в некоторых случаях,
не стесняясь, разваливают коллектив. Если оценивать по большому счёту, то
работодатели стараются насаждать индивидуализм в рабочем классе.

Они уже многого добились в
противопоставлении ИТР и рабочих. Раньше инженера, работающего на производстве,
рабочие обычно воспринимали за своего человека, так как и он не чурался
рабочих. Теперь всё иначе. В большинстве случаев инженеры и рабочие сторонятся
друг друга.

Третье: партийные организации
недостаточно уделяют внимания рабочему классу. Конечно, запрет создавать
партийные отделения на предприятиях существенно затруднил нашу работу. Но за 20
лет мы так и не научились обходить этот запрет. А ссылки на него очень часто
служат способом оправдать собственные недоделки.

Пролетарский вожак или
дряхлый приспособленец?

П.В. Лыткин: К сожалению, у КПРФ в этой
работе нет помощников. Всеми признано, что официальные профсоюзы занимают
позицию соглашательства с властью и капиталом. А надежда на независимые
профсоюзы явно завышенная. Я два года работал в аппарате ФНПР, мы отслеживали
формирование независимых профсоюзов. Хозяева научились даже не бороться с ними,
а противодействовать их созданию.

Вот картинка с натуры. На предприятии
нашлось четыре энергичных работника. Они быстро сагитировали 90 человек и
начали оформлять независимый профсоюз. Через месяц-другой ни одного
организатора на предприятии не было: все были уволены в полном соответствии с
нормами Трудового кодекса. Одного, например, отправили в командировку, не
оформив соответствующего приказа, а когда он вернулся, ему объявили, что он
злостный прогульщик. После этого администрация начала «воспитательную работу» с
теми 90 работниками, которые поддержали «смутьянов». 65 из них признали, что
они «совершили ошибку», а те 25, которые настаивали на своей правоте, тоже оказались
за воротами предприятия.

А.А. Родионов: Что касается профсоюзов,
то у них богатого опыта защищать рабочие интересы никогда не было. До
Октябрьской революции профсоюзное движение в России едва-едва зарождалось. При
Советской власти профсоюзам был поручен контроль за социальной сферой. Активная
работа по организации соревнования тоже не вырабатывала навыков защиты
интересов работника. Не привыкли наши профсоюзы вырабатывать самостоятельную
позицию.

Хотя в слабой борьбе за экономические
интересы наёмных работников виноваты нынешние официальные профсоюзы. И поэтому
появляются новые профсоюзы, независимые от нынешней власти, например профсоюз
работников автомобильной промышленности. Он сумел поставить себя так, что
администрация вынуждена считаться с ним. Но надо трезво оценивать планку его
протестных настроений и протестных требований. Он умеет выдвигать требования,
понятные рабочим. И этим вынуждает работодателей идти на уступки. Но он
удовлетворяется успехом в подобных переговорах.

Добились повышения зарплаты — и считают,
что задача решена. Да, на других предприятиях города от профсоюзов легко
отмахиваются. Но я им предлагаю сравнить даже повышенную зарплату на калужском
автозаводе с зарплатой таких же рабочих на заводах в Западной Европе: там она
выше вдвое, а то и больше. Вот ориентиры для формирования условий в переговорах
с работодателями. Вроде бы соглашаются, но никаких действий в этом направлении
пока не предпринимают.

Однако экономические формы борьбы не
ограничиваются повышением зарплаты. Возьмём жильё. Говорю руководителям нового
независимого профсоюза: добились вы зарплаты в 23—25 тысяч рублей. А теперь
посчитайте: чтобы купить квартиру, надо откладывать почти всю зарплату в
течение 20 лет. А где рабочий должен жить эти 20 лет? Или возьмём здравоохранение.
Медицинское обслуживание становится почти полностью платным. Значит, надо
бороться за изменение такой ненормальной ситуации. На это пока реагируют даже в
независимых профсоюзах вяловато. И чего у них пока ещё нет, так это
солидарности с рабочими соседних предприятий, если они относятся к другим
отраслям.

И.М. Маст: Профсоюз и при Советской
власти не выполнял функции защитника интересов рабочих. Все эти функции тогда
концентрировала в своих руках партия. Помню: как-то в воскресенье в домах из-за
аварии вышла из строя канализация. Пошли к дежурному, а он отвечает, что у него
слесарей нет, выходной. Дозвонились до начальника ЖЭКа — он тоже об отсутствии
слесарей и о выходном. Тогда мать догадалась позвонить в райком КПСС. Поскольку
было воскресенье, то там дежурил в лучшем случае кто-нибудь из инструкторов. Но
уже через 10 минут начальник ЖЭКа вместе со своими подчинёнными искал на месте
аварии причину случившегося. И она была быстро найдена. Я хотел обратить
внимание на то, что никому даже в голову не пришло обращаться в профсоюз, хотя
речь шла о заводских домах, в которых жили рабочие этого предприятия.

Это, конечно, не оправдание его
соглашательской позиции, но в определённом смысле её объяснение. И вторая
сторона проблемы: рабочий человек самостоятельно разучился отстаивать свои
права, ему достаточно было пожаловаться, чтобы решилась возникшая проблема.

А.А. Родионов: Но для реального,
действенного возмущения сейчас нет и условий. Никто даже не ставит вопроса о
формировании стачечных фондов. А это значит, что реально ни профсоюзы, ни
политические партии и не собираются организовывать забастовки. Поэтому жалобы
на то, что рабочие не бастуют, смахивают на лицемерие.

П.В. Лыткин: Предприятия стоят и без
забастовок. А если они работают, то капиталисту нетрудно заменить бастующих
штрейкбрехерами.

Мне рассказывали товарищи, которые
хотели организовать забастовку трудовых мигрантов. У проходной их отлавливала
охрана, затаскивала на территорию предприятия, избивала, затем вызывала
милицию. Приехавшему по вызову наряду охранники говорили, что ребята незаконно
проникли на территорию предприятия. Милиция увозила задержанных в отделение,
смотрела их агитационные материалы и… отпускала. Нет-нет, не била. В Москве
многие сотрудники МВД, не имея права высказывать симпатию левой оппозиции,
выражают её вот таким способом.

Самая главная проблема современного
рабочего класса России: власть лишила его любой возможности защищать свои
права.

В.В. Трушков: Недавно прошли
«белоленточные» митинги. Рабочие в них активно участвовали?

А.В. Парфёнов: Нет.

И.М. Маст: Нет-нет.

А.А. Родионов: В Калуге — нет.

И.М. Маст: Хотел бы отметить, что за
последнее десятилетие в нашем рабочем классе произошли серьёзные изменения. Его
взгляд на свою жизнь и жизнь страны изменился. В 90-е годы значительная часть
рабочих питала иллюзии, что она заживёт так же, как в странах «золотого
миллиарда». Эти надежды в основном рассеялись. Теперь рабочие средних лет стали
смотреть на коммунистов без вражды, даже с интересом. К тому же отношение к
власти постоянно ухудшается, особенно после последних парламентских и
президентских выборов. Социологи говорят, что поддержка Путина упала до 40%, то
есть 60% его уже не поддерживают. Если бы исследование проводилось среди
рабочего класса, то недоверие президенту и всей власти высказали бы все 80%.
Значит, можно ждать и следующего шага, когда рабочие начнут бороться за свои
интересы под лозунгами коммунистов. Но для этого надо, чтобы работа КПРФ с
рабочими стала важнейшим направлением партийной деятельности.

Рабочему движению
нужно партийное руководство

В.В. Трушков: В условиях, когда
политический шок идёт на спад, когда недовольство политической системой
наблюдается в той или иной мере во всех слоях российского общества, необходимо
осознать приоритетный характер партийной работы в рабочем классе. Все другие
направления, включая борьбу за депутатские мандаты, целесообразно оценивать
через призму внесения социалистического сознания в рабочий класс. При этом не
надо забывать о другом существенном аспекте этой же проблемы: рабочий класс
составляет только часть современного пролетариата. Другая его часть — наёмные
эксплуатируемые работники умственного труда. Противовесом капиталу выступает
весь пролетариат. А если мы сосредоточиваемся на рабочем классе, то потому, что
он (и прежде всего его квалифицированная часть) является сердцевиной
пролетариата и его авангардом. Мы, коммунисты, должны помочь пролетариату в
готовности встретить предстоящие социальные бури.

Мы живём в атмосфере кризиса, но пока не
осознали ни его особенности, ни сроков его окончания, но уже чувствуем его
новизну.

Может быть, это — удлинённый, двугорбый
«периодический» кризис. Но тогда он уже «сбился» со своего «расписания». А
может быть, кризис капиталистической экономики из периодического превращается в
«перманентный», чтобы стать потом «непрерывным». Это будет означать потребность
перехода в новое качество. А поскольку Россия остаётся самым слабым звеном в
капиталистической цепи, то велика вероятность, что цепь будет рваться именно в
этом звене. К такому развитию событий предстоит быть готовыми народу, его
большинству — классу наёмных работников физического и умственного труда, его
авангарду — рабочему классу, Коммунистической партии. Ленин предупреждал:
«Переворот может назреть, а силы у революционных творцов этого переворота может
оказаться недостаточно для его совершения, — тогда общество гниёт, и это
гниение затягивается иногда на целые десятилетия».

Ю.А. Политухин: Но не будем забывать,
что рабочее движение не стало ещё на ноги, а рабочий класс пока слаб и малочислен.

А.В. Парфёнов: У нас в партийную
организацию за последние года два пришли человек сорок. Среди них много молодых
людей, но почти нет рабочих, а много студентов и среднего персонала, есть даже
предприниматель. И такой состав принятых меня не беспокоит. В революционном
движении перед Октябрьской революцией агитационную работу среди пролетариата
проводили тоже студенты.

Теперь о мелких предпринимателях. Среди
них немало тех, кто нас поддерживает. Их нынешняя власть очень не устраивает:
над ними постоянно висит угроза разорения. Тогда они потеряют куда больше, чем
рабочий при сокращении штата. К тому же мелкий предприниматель вышел чаще всего
из нашей, из фабрично-заводской, среды. Это тоже база нашей партии. И многие из
них тянутся к нам. Наверное, потому, что они тоже труженики. Рассуждают они
чаще куда революционнее, чем многие рабочие.

И.М. Маст: Рабочие плохо идут в партию,
потому что мы, коммунисты, с ними недостаточно работаем. С ними находить общий
язык часто труднее, чем с бывшим инженером, ушедшим в малый бизнес.

А.А. Родионов: И надо признать весьма
слабой идеологическую работу региональных и местных комитетов КПРФ среди
рабочих, среди всех наёмных работников. Нужны короткие, ясные брошюры на
актуальные проблемы. Нужны хорошо написанные листовки. Социальное расслоение
возрастает, условия для внесения социалистического сознания улучшаются. Их
создают сама власть, сам капитал. Например, тем, что готовят новую
приватизацию. Рабочий начинает понимать, что она направлена против него. А
власть выступает за приватизацию потому, что все путины и медведевы уже сейчас
являются акционерами и приватизация их наверняка обогатит. Потому и надо
узаконить отчёты не по доходам, а по расходам.

П.В. Лыткин: Мы часто жалуемся, что нас
не пускают на предприятия. Но разве рябушинские, терещенки и другие капиталисты
пускали на свои заводы большевиков? Нам никто не мешает общаться с рабочими,
когда они вышли за проходную. И организацию из работников завода мы можем
создавать за пределами завода.

А.В. Парфёнов: Но за проходной — это не
должно означать, что у проходной.

П.В. Лыткин: У проходной можно только
массово раздавать листовки. А если видим, что человек готов с нами общаться, то
надо давать свой контактный телефон и попытаться узнать телефон потенциального
собеседника, чтобы общаться с ним в стороне от проходной, без посторонних глаз.
А ещё надо таких сторонников приглашать на наши собрания. Ведь ни полиция,
никто другой проводить их нам не мешает.

И.М. Маст: Нам нужны на предприятиях не
партийные организации, а коммунисты.

П.В. Лыткин: Партийная организация может
быть территориальной, но объединять коммунистов, работающих на одном
предприятии. Внешнее переваривание внутренних проблем коллектива.

А.В. Парфёнов: Да не внешнее, а
внутреннее. Ведь и раньше партсобрания проходили не в рабочее время и очень
часто не на самой территории фабрики.

А.А. Родионов: Нам нужно добиться, чтобы
наши посланцы попали и активно работали в низовых структурах общества — в
местном самоуправлении. Во-первых, потому, что депутаты муниципальных органов
постоянно в гуще текущих проблем населения. Они разговаривают с людьми не с
трибуны, а на равных. Их авторитет зависит не от ораторского таланта, а от
умения решать повседневные проблемы соседей. Значит, и влиять на настроение тех
же соседей они могут успешнее, если, конечно, этим депутатам доверяют.
Во-вторых, от муниципальных органов и их депутатов теперь стало зависеть
выдвижение в кандидаты на вышестоящие должности. А получилось так, что мы за
муниципалитеты боремся плохо, и «единороссы» их уже захватили.

А.В. Парфёнов: Выдвигать могут не только
муниципалитет, но и политические партии. Но я хотел бы обратить внимание на
другую сторону проблемы: наши депутаты в муниципалитетах будут иметь реальную
власть, когда аппарат муниципалитетов будет тоже на нашей стороне.

П.В. Лыткин: Чтобы взять под свой
контроль муниципалитеты Москвы, нам надо 31 тысячу коммунистов или наших
сторонников посадить в муниципальные комиссии. Поэтому-то главной задачей
партии и является увеличение численности её членов.

А.В. Парфёнов: Я хотел бы от выборных
проблем вернуться к рабочим проблемам. А их набегом да наскоком не решить.
Первый секретарь ЦК комсомола Юрий Афонин как-то рассказывал такой случай.
Вновь созданная комсомольская организация из офисных работников приняла решение
всем коллективом перейти на предприятие, чтобы распропагандировать рабочих,
сделав нашими союзниками. Попытка закончилась, однако, даже не начавшись. Как
только молодые люди узнали, что на предприятии им будут платить 15 тысяч рублей
в месяц, они дружно решили остаться в офисах.

Но тогда где мы возьмём людей, чтобы
закрыть не избирательные участки, а заводы и фабрики? Думаю, у нас только один
выход: не надо пытаться сразу охватить все предприятия. Надо в каждом районе
выбрать несколько наиболее значимых. И сосредоточивать всё внимание на работе с
их коллективами. Но чтобы их определить, надо знать, кто там работает, какая
зарплата, какие проблемы у рабочих, мастеров, инженерно-технических работников.
Отсюда, на мой взгляд, надо сделать такой вывод: в местном партийном комитете
нужны паспорта территорий района или города, а значит, и предприятий,
находящихся на них. Это позволит не вслепую начинать работу, заранее поставить
чёткие задачи, спланировать работу, подобрать наиболее подходящих для неё
людей. Есть смысл особое внимание уделить также пенсионерам этих предприятий.

Скажем, на фабрике, где я работаю,
многие живут в пригородном посёлке. У них сложилось тяжёлое положение с
водоснабжением, велика угроза его отключения. Ко мне обратились жители посёлка.
Я подключил к решению проблемы нашего депутата (он у нас единственный в
муниципалитете). Он сейчас активно занимается проблемами посёлка и живущих там
наших, чаще всего бывших, уже уволенных, рабочих.

Ю.А. Политухин: Конечно, чтобы развивать
рабочее движение, надо знать предприятия: какие они и сколько их, кто на них
работает и кто ими руководит. Делать это надо не откладывая, сегодня. Тогда
результативность нашего взаимодействия с рабочими резко возрастёт.

И.М. Маст: Думаю, ни у кого не должно
быть сомнений, что прежде чем идти в коллектив, надо знать, куда и зачем идёшь.
Поскольку на предприятии есть хотя бы один коммунист, то он наверняка может
помочь в подготовке паспорта территории.

В.В. Трушков: Игорь Мейнгардович, а есть
ли возможность рекомендовать на подобные ключевые для воспитания молодых
рабочих должности наших сторонников, рабочих и специалистов, как говорят, со
стержнем? Это, как я понимаю, не только мастера производственного обучения
непосредственно в цехе, но и мастера в учебных заведениях профессионального
образования, в бывших профтехучилищах, воспитатели и т.п.

Ю.А. Политухин: А разве мы расставляем
кадры? Насколько я знаю, из 120 глав районов Москвы только один коммунист. Это
у нас, на Пресне. Ставить так вопрос — утопия.

И.М. Маст: Ну, на те должности, о
которых идёт речь, назначают не муниципалитеты. Там другие подводные камни.

Конечно, у меня работа особая: почти
каждый молодой рабочий проходит через меня. Я учу его профессии, а вместе с
этим делюсь размышлениями о жизни, пытаюсь влиять на его мировидение. Но на эти
должности соглашаются идти только те, у кого хорошие пенсии. Я пять лет работал
мастером производственного обучения в профтех-училище. Ушёл потому, что мне
было обидно и стыдно получать за свою работу пять с половиной тысяч рублей.
Поэтому проблема в том, что трудно найти людей, которые соглашаются на такую
работу. К тому же с молодыми, с теми, у кого никакого социального опыта,
работать сейчас с каждым годом становится всё труднее. Я им буду говорить одно,
а они на улице видят совсем другое, по телевидению — третье, в компьютере
находят четвёртое. С теми, кто уже поработал, общаться значительно легче.

А.В. Парфёнов: Рабочий человек,
вступивший в партию, уже, как правило, имеет жизненный опыт, потому у него
авторитет в коллективе, а его слово влиятельное, к нему прислушиваются. А среди
тех, кто приходит совсем молодым, много карьеристов. Они думают о депутатских
мандатах и должностях. И как только их карьера начинает давать сбой, они уходят
из партии.

А.А. Родионов: Но у этой проблемы есть и
другая сторона. Молодёжь начинает понимать, что так, как сейчас, жить
невозможно. Да я о себе скажу. После 1991 года лет десять не участвовал в
политической жизни, отошёл от неё. Но власть «достала», вынудила снова вернуться
в политику. Когда на твоих глазах, на глазах всего мира два человека решают,
кому быть президентом, а кому главой правительства, определяют наследников для
управления огромной страной, то становится не по себе. Сколько молодёжи
выходило в последние месяцы на митинги! Но при этом у нас в Калуге рабочих
среди них практически не было.

А вот и рекомендации

А.В. Парфёнов: Я хотел бы внести
несколько предложений на рассмотрение и предстоящего пленума Центрального
Комитета КПРФ, и II Всероссийского съезда представителей трудовых коллективов.
Да и на будущем XV партсъезде их тоже было бы целесообразно обсудить.
Во-первых, рабочему вопросу партия уделяет недостаточно внимания. Причины этому
следует искать в начале 90-х годов. В последний период своей деятельности КПСС
потеряла поддержку рабочего класса. Воссозданная 20 лет назад КПРФ
формировалась в основном за счёт интеллигенции, служащих, пенсионеров,
отставных военных. Значительной поддержкой она пользовалась в деревне, а на
промышленных предприятиях — у среднего технического персонала. За последние 10
лет ситуация существенно изменилась. Сторонники КПРФ переместились в города и
помолодели. Хотя массового притока рабочих в КПРФ не случилось, её авторитет
среди них растёт. XV съезду КПРФ целесообразно и необходимо нацелить партию на
работу среди наёмных работников города, прежде всего — среди рабочего класса.

Для этого необходимо в предсъездовский
период разработать основные положения политики КПРФ в области рабочего
движения. Их разработку завершить принятием на съезде специальной резолюции о
рабочем движении. Напомню, что на XIII партсъезде была принята такая резолюция
о работе в деревне, но о рабочем классе — почему-то нет.

Целесообразно было бы повысить уровень
руководства рабочим движением, для чего, возможно, ввести должность секретаря
ЦК по рабочему движению, а статус отдела рабочего движения ЦК поднять до уровня
отделов организационной и кадровой работы и пропаганды и агитации.

Не менее двух раз в год (весной и
осенью) следовало бы проводить всероссийские акции в защиту трудящихся,
приступить к подготовке всероссийской забастовки в обозримой перспективе.
Ссылки на безработицу несостоятельны: в Испании, например, готовится
общенациональная забастовка при уровне безработицы, почти в два раза
превышающем российский.

 

Никто из участников правдинского «круглого стола» не возражал против таких
предложений.

Виктор Трушков,

Правда, 5 октября 2012 г.

Короткий URL: http://kommunist-kalugi.ru/?p=4004